Название: “ESCAPE”
Пейринг: Том\Билл с намеком на Йост\Билл
Рейтинг: NC-17
Жанр: Tom’s POV, angst, horror
Предупреждение: Автор сего произведения не несет ответственности за подорванную психику, так как имеет абонемент в Кащенко на год.

_________
Почему я так люблю свою комнату? Такая тихая, с небольшим количеством освещения. Даже сейчас, когда мне уже двадцать лет и я считаю себя вполне самостоятельным человеком, я все равно возвращаюсь сюда. К истокам прошлого.
За окном взошла полная луна, похожая на непропеченную дрожжевую лепешку с пузырьками и маленькими кратерами. Свет от монитора компьютера мягко падает на кнопки клавиатуры. Совсем недавно я завел себе дневник. Разумеется, никто не верит, что я - Том Каулитц. Да мне, в принципе, плевать. Просто, это место, куда я сливаю всю свою боль, все слезы. Это как сточная канава, куда можно сбросить мусор, от которого давно пора избавиться, но который сидит в тебе, и ты думаешь: «А нужно ли вообще что-либо выкидывать?»
Сегодня я решил выплеснуть свою самую сильную боль. Просто выписаться. Возможно, я даже никогда этого не опубликую, но сегодняшнюю ночь хочу посвятить своему брату. Пальцы вопреки желанию, мягко стучат по клавиатуре.
Слезы…детский сад, бля.
Но их никто не увидит, потому что я этого не хочу. На экране появляются предложения за предложениями…

***

Мне всегда нравился сумрак закулисья. Такой мягкий, окутывающий с ног до головы, слегка испещренный паутинкой пробивающихся сквозь плотные шторы, лучей прожекторов. Билл нервничал и то и дело поправлял прическу и одергивал узкую черную майку. *Мою любимую*. Глаза пристально смотрели в щель между тканью.
Напряжен…
Красив… Божественно красив, как никогда *и как всегда*. Темные, абсолютно прямые волосы со светлыми стрелками мягко спадали на лицо. Немного угловатое. Очень худое и слегка печальное. Если бы я умел рисовать, то целыми днями писал бы картины. А музой и натурщиком был бы он. Какое-то странное чувство чуть ниже грудной клетки. Черт, ненавижу, глупые мысли!
- Ребят, ну как вы тут?- Йост словно материализовался из воздуха и подошел к Биллу. Прошептал какие-то пошлые гадости, от чего братец ссутулился и слегка покраснел. По губам читаю. Детка, он называет его Детка. Вашу мать… Бермудский треугольник: Я/Билл/Йост. Отлично, просто потрясающе. Если учесть, что в последнее время я замечаю за собой какую-то нездоровую тягу к брату. Лезу целоваться и вешаюсь на него, когда очень рад. С его стороны это нормально. Гей, что тут скажешь. А вот я…Хм, и тут я подумал: «Забавно».
- В номинации на лучший клип года победила Магдебурская четверка «Tokio Hote-e-e-el!»
Резкий свет прожекторов в глаза. Билл лучезарно улыбается и буквально светится изнутри. Детский восторг в глазах. Он до сих пор просто визжит от радости, когда нам вручают очередную награду. А мне, если честно, пофигу. Статуэткой больше, статуэткой меньше…один черт. А потом бесконечные вспышки фотоаппаратов и камер. Противные журналисты, которые суют микрофон в рот. Извращенцы. Так и норовят притеснить нас так, чтобы я ненароком коснулся Билла. Заснять…быстрей заснять. Спотыкаясь, бежать в свою занюханную редакцию и торчать там до утра, мастурбируя под плакаты Памелы Андерсен и по совместительству придумывая статейку, выуживая ее из своих пошлых фантазий. Мерзко и противно… Билл же чувствует себя превосходно в такой среде. Хотя и ему иногда надоедает весь вечер ходить, натянув кукольную улыбку и стрелять глазками во все объективы. Но он, скажу вам по секрету, прекрасно справлялся с этой ролью. Все журналистки/сты просто штабелями падали перед братом.
- Скажите, Билл, как проходили съемки клипа «Übers Ende der Welt»?
- Честно говоря, было тяжеловато. Почти не спали и все время работали.
Мы с Георгом и Густавом загнулись в приступе истеричного смеха, вспоминая, как отрывались на съемках. Бедный Дейв, как же он тогда настрадался. Самое интересное, что зачинщиком всех этих шалостей был Билл. Сам он еле сдерживался, чтобы не присоединиться к нам. Последнее время у него возник новый фетиш: издевательство над репортерами.
- А почему вы смеетесь? – настырный попался, блин.
- У вас ширинка расстегнута. И вообще, дядя Йост не разрешает мне общаться с незнакомцами. - Билл лучезарно улыбнулся и невинно посмотрел на ошеломленного журналиста. Такого поворота событий этот олух не ожидал.
- Простите, что? - репортер сделал вид, что не расслышал брата.
- Проехали. Все, хватит вопросов. Я устал, у меня мигрень. Воды-ы-ы… - братец положил руку на лоб, закатил глаза и картинно упал в обморок. Георг и Густав тут же его подхватили, а я позвал охрану, с трудом сдерживая смех. Нас окольцевали и проводили до гримерной. Как только дверь захлопнулась перед носом у этих уродов, Билл спрыгнул на пол и заливисто рассмеялся. Тут не выдержали и мы.
- Билли, ну ты красавчик! Вот это представление! Полный фурор. - Георг восторженно размахивал руками и прыгал перед Биллом.
- Заголовок в бульварной прессе: «Билл Каулитц упал в обморок. Фанаты в шоке и бьют тревогу!» - Братец, активно жестикулируя, изобразил надпись. Нет, ему определенно стоит играть в кино или в театре *девушек*. Самому стало смешно. Блять, опять я не о том думаю.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался взбешенный Йост. *картина называется: «Не ждали» *.
- Каулитц! – я даже не обернулся. Знал, что он не ко мне обращается. Последнее время я стал его ненавидеть за то, что Билл его так любит. Ревную? Черт возьми, да. Другого объяснения я не нахожу просто. Но эта ревность не как к брату, а как к чему-то большему. Причем, это чувство преследует меня всю жизнь. В детстве я ревновал его к плюшевому мишке, которому он посвящал все свое свободное время, к велосипеду, потом к девушкам, хотя от своих отбоя не было. Но это ничто, по сравнению с тем, что я чувствую по отношению к Йосту. Мразь…
Все испортил.
Девушки девушками, но я ведь всегда был единственным парнем в его жизни. Нет, я не спал с ним ни разу. Наверное,…может, я, конечно, чего-то не помню, но, по-моему, ничего такого не было. Мда… существенно, это не столь важно. Зато я знал о Билле все. Абсолютно все. Когда появился Йост и влюбил в себя брата… Нет, не думайте, что все было так просто. Это произошло не сразу. Буквально пару месяцев назад я застукал их целующимися в туалете.
Я отошел на второй план. *Бесит* Просто до тошноты. Опять сам себя завел. Идиот. Так, срочно меняю настроение.
- Ты с ума сошел! Опять эти твои выходки?! - Дейв подошел вплотную к Биллу. Тот даже не моргнул, а просто слегка улыбнулся. Ну, кто устоит против такого? Вот именно, что никто. Йост притянул к себе брата и поцеловал. Я опустился в мягкое кресло и надвинул кепку на глаза, дабы не видеть, как сосутся эти педики. *спокойно, Том, спокойно* Противно, но настолько красиво. Априори, я никогда еще не видел, чтобы так красиво и чувственно целовались.
- Тебе письмо, - Дейв разорвал поцелуй и протянул желтоватый конверт без обратного адреса. Сам под шумок удалился.
- Аха. - Билл разорвал обертку, развернул лист и внимательно прочел послание. И тут с его лица сошла улыбка. Он побледнел. Сразу вспомнились фарфоровые куклы, которых коллекционировала наша мама. Глаза брата заблестели от слез. Губы слегка дрогнули, а лицо покрылось мимическими морщинками.
- Билл, что случилось?- я осторожно подошел к брату и попытался заглянуть в письмо. Тот быстро скомкал листок, засунул его в карман и бросил гневный взгляд в мою сторону. Молча взял сумку и вышел через черную дверь из гримерной.
Я повернулся к Георгу и Густаву. Те стояли в полном ступоре, лупая глазами. Хотелось домой. В нашу с Биллом квартиру. Он будет там. Уверен.
- До завтра. Не волнуйтесь, с ним все в порядке. Просто очередная завистливая угроза или что-то вроде этого. *наивная улыбочка* Молодец, Том.

***

Ключ тихонько щелкнул в замке. В тоже мгновение что-то щелкнуло в мозгу. Словно включился какой-то рычажок.
Толкнул дверь…
Впустил в себя легкий сумрак. Все окна были завешены плотным лоскутом штор. Звенящая тишина давила на мозг. Квартира слишком холодна…
Я прошел в спальню, нарушая безмолвие легким шорохом шагов. Брат, поджав ноги под себя, лежал на кровати. На полу валялось несколько пустых бутылок. Пил…слишком много…
- Билл, - я сел на краешек кровати и осторожно погладил его по плечу. Голова слегка дернулась. На подушке остался темный развод туши…Плачет.
Не проронив ни слова, он взял лист с прикроватной тумбочки и протянул его мне. Затем снова прижал руки к груди и затрясся в приступе беззвучных слез.
«Заключение о состоянии здоровья пациента Б.Каулитца от 19.12.06…
Дальше куча всяких терминов, от которых противно рябило в глазах. Пробежавшись по тексту, я остановился на последних строчках.
Диагноз: Анорексия.
Подпись: S.Scholtz.»
Листок выпал из рук и с мягким шорохом упал на пол. Повисла неприятная пауза. Язык онемел, и я просто тупо открыл рот, пытаясь выдавить из себя хоть слово.
- Они предложили лечение. Бросить музыку и лечь в больницу до полного выздоровления. Солгали. Анорексия ведь не вылечивается до конца. А если и вылечивается, то мне придется бросить все. Все, к чему я стремился в течение шести лет. Но с этим ведь живут, правда, Том?
- Да, Билл, наверное, правда… - Я даже не слушал его. Просто согласился. Так проще. Ему. Все мысли превратились в какое-то однородное варево, медленно перетекающее по извилинам. Слов нет. Нет ничего, кроме какой-то ниточной боли.
Я лег рядом с братом и обнял его. *Такого родного и слегка подрагивающего* с мокрыми от слез волосами.
Поцелуй в скулу.
Солоноватый вкус.
Пощипывание в глазах.
Билл повернулся и лег мне на плечо, закинув ногу за пояс. Слегка улыбнулся и потянулся за поцелуем. Мягкие губы раскрылись, впуская мой язык в такой теплый и податливый рот. Так он меня еще не целовал. С некой благодарностью, тесно-тесно прижавшись. Каждой клеточкой. Пытаясь пройти сквозь меня. Серые от подводки слезы стекали в рот, оплетая языки.
Тело покрылось испариной…
Лететь…
Высоко…слишком высоко, слишком больно…
- Том? - брат слегка повернул голову и посмотрел на меня глазами цвета горячего шоколада. - Том, я хочу тебя…
…Одежда летит на пол. Майки. Джинсы. Белье.
Два обнаженных близнеца, укрытые тонким шерстяным пледом. Никогда не думал, что такое может произойти. Какой-то первобытный страх и ступор.
- Билл, у меня не было секса с парнями. Я не…
- Том, черт возьми! - ну не мог я отказать этим глазам, полным слез и обрамленным угольными подтеками. Руки сами собой блуждали по худому торсу. Скользнули ниже, и Билл послушно раздвинул ноги.
- Стой, - брат взял меня за руку и засунул два пальца себе в рот. Внутри у меня что-то дрогнуло и наполнилось теплом.
Мокрыми пальцами, сначала одним, а затем и двумя попробовал проникнуть через кольцо тугих мышц. Билл выдохнул и сознательно расслабился. Пока я растягивал его, он скользил языком по небу и медленно двигал рукой по всей длине моего члена. О Боги…
Когда пальцы уже свободно входили в, я осторожно лег на него и вошел во влажную плоть. Билл закричал и впился ногтями мне в спину.
Глубокие вторжения.
Скорость. Как в гонках. На выживание…
Пульс бьется всё сильнее и сильнее. Казалось, я умру. Взорвусь фейерверком эмоций. Билл, не отрывая от меня шоколадных глаз, тяжело дышал и что-то хрипло шептал.
*Бабочки…сотни бабочек…и все, как одна, неистово машут тонкими крылышками, пытаясь вырваться из груди…*
- Би-и-и… - голос сорвался. Я кончил, излившись теплой спермой в тело брата. Тот удовлетворенно закрыл глаза и откинулся на подушку.
- Знаешь, я готов умереть ради того, чтобы это повторилось. - Брат обнял меня, провел языком вдоль вены на шее, положил голову на плечо и мгновенно уснул.
Усталость и опустошение давали о себе знать, но сна я никак не мог дождаться. Мысли потоком забивали пространство в голове. Нужно было что-то предпринять. Врачи. Деньги, любые. Только бы с Биллом было все в порядке. А завтра концерт. Вернее уже сегодня. *Настенные часы дали знать, что уже давно заполночь* Он всего себя отдает фанатам. С концертов уходит еле стоя на ногах. А с его-то нынешним состоянием. Я посмотрел на грудь брата. Через тонкую кожу просматривались дорожки вен и сильно выпирали ребра. Как же я хочу, чтобы все обошлось…
Сомкнул веки и через секунду погрузился в темную пустошь сознания.
День ворвался в комнату трелью телефона. Неугомонный басист-бегемот Георг срочно вызывал в студию нас с Биллом под предлогом того, что «Нужно срочно провести генеральную репетицию. Йост сказал». *Опять Дейв*. Сославшись на плохое самочувствие Билла, я ответил, что приеду сам.
Осторожно высвободившись из объятий брата, я кое-как наскоро оделся и потащился в студию. И начались опять бесконечные «Том, я вот тут не попадаю в ритм, а вот здесь вот сбиваюсь…и бла бла бла». Время бежало, как фильм в промотке. Я включил режим «автомата», забылся и машинально рассказывал ребятам какую-то чушь. Из головы никак не вылезал этот злосчастный листок со страшным диагнозом…
Ближе к вечеру приехали Билл и Девид *вместе?!* . Брат выглядел потрясающе. Ни следа усталости, ни мешков под глазами. Казалось, вчерашний день просто выпал из его памяти.
- Так, все быстро попрыгали в машину. Концерт начнется где-то через час, а нам еще проверить оборудование, - по команде Йоста все дружным шагом направились к знакомому белому фургону. Я специально сел позади остальных, заняв место рядом с Биллом, который беззаботно смотрел в окно и теребил браслет.
- Ты в порядке? - *рука на колене*. - Петь сможешь?
- Да, Том, конечно смогу. Я ведь совершенно здоров и полон энергии. Сегодня я зажгу, - глаза его загорелись недобрым блеском.
- А как же…- нельзя было напоминать, но я просто не смог промолчать.
- Это ошибка! Просто злая шутка! Дейв сказал так. Завтра же поеду в эту гребанную клинику и устрою им «разбор полетов».
Дейв сказал. Ну конечно, я то думал…идиота кусок. Бред какой-то. Ничего не понимаю.
*В детстве я упал с лестницы и сломал себе ногу. Билл сутками сидел возле моей кровати. …Белые бинты… Теплые тонкие пальцы нежно гладят по лицу. Обхватываю губами в каком-то сонном бреду*
- Приехали, - гнусавый голос Густава вывел меня из состояния некой эйфории.
Свежий воздух. Чтобы не уснуть…
И снова вокруг все кричат, визжат и пытаются дотронуться до меня или Билла. В плотном кольце из охраны проходим до самого входа в душное здание. А брат пытается разглядеть каждого фаната, улыбнуться и помахать рукой. Меня сейчас вырвет. Единственное желание: отыграть. Как можно быстрей. И завалиться спать. А лучше зависнуть в клубе, где никто тебя не узнает, и до утра слушать пьяную ругню посетителей, сидя в самом темном углу с бокалом мартини или чего покрепче.
Гитара…моя любимая. Каждый раз, когда я зажимал аккорды и проводил медиатором по струнам, время останавливалось. Нет, бежало с бешеной скоростью. Я только начал наслаждаться моментом, а Билл уже объявил о последней песне. Он неплохо держался. Веселился, как на утреннике в детском саду. А потом разбежался и прыгнул в ревущую толпу. Ангел, падающий в горящее жерло. Хрупкое тело подхватили сотни рук и стали подкидывать. На лице Билла играла неземная радость. Наслаждение. Как будто это был последний концерт в его жизни. Самый кульминационный.
Когда его, наконец, вернули на сцену, я ужаснулся, увидев закатившиеся глаза и безвольно болтающиеся руки.
- Скорую! Скорую, я сказал!!! - унести. Быстрее. Подальше от этого ада.
Вы когда-нибудь были в предобморочном состоянии? Когда кажется, что голоса идут откуда-то изнутри.
- Зачем? Зачем вы позволили ему выступать?! С таким диагнозом только в больницу! -крик докторов.
-Я же не знал!!! Не думал, что так серьезно. Последнее время все чаще приходили злые приколы. Думал, что это письмо- один из них!!!- и слабый голос Йоста. Оправдания.
Люди в белых халатах. Красный крест перед глазами.
Укол прямо в вену…
Обернулся. Билл лежал рядом на носилках. Без сознания. А меня куда-то увезли. Домой, скорее всего, в сопровождении Георга и Густава. Девид залез в машину скорой, захлопнул дверь и лишил меня возможности видеть брата.
Что они мне вкололи…
***
Очнувшись, я почувствовал сильную тяжесть в ногах. Не мог сфокусировать взгляд.
- Том, ты живой, друг? - Билл? Нет, всего лишь барабанщик.
- К брату. Отвези меня. Пожалуйста. Умоляю.
Белые стены клиники сильно давили на мозг. Не слыша того, что говорят врачи, я сунул им несколько зеленых купюр и тут же очутился возле постели Билла. Навернулись слезы. Не сберег. Последнее, что осталось…
Кошмарное зрелище. В руке катетер, бледное, совсем белое лицо. И кисти такие холодные-холодные. Пожалуйста, очнись, я люблю тебя.
- Том, это ты. Я знал, что ты придешь. Что не оставишь меня здесь торчать. Не знаю, что со мной произошло, но я очень не хочу здесь оставаться. Правда, я чувствую некую слабость по всему телу. Но это не важно. Просто видимо вчера слегка переутомился. Ты ведь вытащишь меня отсюда? Вытащишь ведь? Том, я очень тебя люблю. Я брошу Девида. Мне все равно. Только мы. И больше никто. Ты - мое зеркальное отражение, так ведь? Не могу я здесь оставаться. Слишком тесно и пусто. А я так хочу стадионы, полные кричащих фанатов, скандирующих наши имена. И вспышки. Тысячи вспышек. Поцелуй меня…
Я наклонился и нежно поцеловал брата. Так больно. Господи, как больно. Самый длинный. Затяжной поцелуй, который не хотелось разрывать. Впитывал каждое прикосновение, каждый вздох.
- Том, я люблю тебя. Правда, - глаза шоколадного цвета навсегда запомнились мне.
- Я вытащу тебя, Билл, вытащу. Обещаю…

***

Через два месяца Билл умер от истощения.
Никто ничего не сделал. Врачи пожимали плечами и говорили, что мы сами во всем виноваты.

***

Я убрал мокрые пальцы с клавиатуры. На столе заблестели прозрачные капли. Не могу еще раз взглянуть монитор. Нет сил. Слишком сложно было еще раз прокрутить все в памяти. Слишком все равно, чтобы предпринимать какие-то действия. Чтобы что-то делать. Каждый день-новое усилие. И зачем я все это сейчас написал? Кому это, кроме меня нужно? Правильно. Никому. На экране светится надпись: «Удалить запись?»
Спать, безумно хочется спать. Погрузиться в мир сновидений. Глупых и бессмысленных. И удалить этот кусок жизни из памяти.
Завтра новый день. Новое обречение на одиночество. Рывки вперед…
Удалить вашу запись?..

Я извращенка!!!